– Он больше ничего не знает.

– Я ещё не знаю, что захочешь сказать нам ты.

– При нём я не буду говорить, – твёрдо отрезал Науд и невозмутимо уставился на него, ожидая ответа.

Я подошла к пленнику и безмолвно приказала ему уходить. Наверное, в нём и правда не было больше никакого прока. Когда я отпущу его разум, он, скорей всего, всё забудет – слишком большое напряжение сковывало его эти дни. Наверное, даже большее, чем меня. Мужчина просто встал и медленно, заторможенно вышел, а я вернулась на своё место рядом с Хилбертом. Науд проследил за мной, нахмурив светлые брови: его прошлая приветливость куда-то улетучилась – и проступил через маску весельчака и зубоскала тот самый мрак, что почудился мне однажды в его глазах.

– Думается, ты выполнял просьбы Эдит не просто так, от большой доброты, Науд, – снова заговорил Хилберт. – Что ты получал за это?

– Себя, – просто ответил тот. – Она просто давила мою химеру… В благодарность. Потому что, по сути, у неё больше ничего нет. Но она хочет дать больше остальным, кто оказался здесь.

– Тогда в чём смысл нападений?

– А это вы спросите у неё, если захотите… и если найдёте. – Науд пожал плечами. – Только прежде я хочу узнать, зачем вы сюда пришли. Разве Стражей когда-то интересовало, как выживают в Пустоши те, кто был сюда изгнан? Или вы пришли карать тех, кто наступил вам на львиный хвост?

– Что, если карать? – больше из интереса спросил йонкер.

Я дёрнула его за рукав, стараясь сделать это незаметно, а он просто положил мне ладонь на колено, давая понять, что всё в порядке. Что он на самом деле не собирается угрожать. Пока что. Но в любом случае здесь мы в не слишком выгодном положении. Нас не так много, хоть воины и сильны. А мои умения слишком нестабильны, чтобы остановить нападение химер.

– Если карать, то я ни слова вам не скажу. Потому что не собираюсь вставать в этой распре ни на чью сторону. Но что-то мне подсказывает, что, если бы не некая личная беда, то вы сюда не пришли бы. И уж тем более, Хил, ты не притащил бы с собой сестру.

Дине только фыркнула на его снисходительный тон.

– Я тоже Страж.

– Я и вижу, что в штанах да при мече, – хмыкнул в ответ охотник.

Хилберт поднял ладонь, останавливая бестолковый обмен колкостями, который уже зародился и мог дальше увести разговор не в то русло.

– Возмездие для тех, кто стал виновником гибели неповинных людей, должно случиться. Сейчас в Грутвивере много королевской стражи. Идут разбирательства и выяснения, хоть большей частью это прерогатива Ордена, – степенно пояснил он, не давая надежд на прощение тем, кто всё это учинил. – Но мы пришли сюда не за этим, ты прав. Верхушка Ордена шатается. И неизвестно, обрушится или нет. А если обрушится, то всё станет только хуже. Мы думаем, что Эдит может что-то знать о том, как найти оудов.

– Ты веришь в эти сказки, Хил? – Науд прищурился. Слишком въедливо вперился в лицо моего мужа.

Как будто его тоже терзали сомнения и надежды, в которых он опасался отдавать себе отчёт.

– Я думаю, ты знаешь, что это не сказки. Либо догадываешься.

– А если я не захочу говорить, то она вскроет мне череп? – Охотник указал кивком на меня. – Как тому бедолаге?

– Всё может быть… – Хилберт загадочно улыбнулся.

Знакомо: жёстко и холодно. Так он улыбался, когда говорил со мной в первые дни после встречи. И надо же, я уже успела позабыть такую его улыбку. И даже не заметила, как такое случилось – теперь не хотелось, чтобы подобные приходились на мой счёт.

– Они не ушли далеко за эти дни, – сразу же заговорил о нужном Науд. – Останавливались на день здесь. Девчонке было совсем плохо. Но как только она немного оклемалась, они двинулись дальше. И, возможно, я знаю куда.

– Здесь есть те, кто может помочь ей?

Науд вдруг посмотрел на меня, как будто я должна быть в курсе, но его слова не находили в памяти никакого отклика.

– Здесь был один Дракон. Он не лекарь, но кое-что знает о силах Стражей и Ключей. И оудами одно время занимался.

– Лодевейк Хетзанд. – Хилберт покивал и пояснил нарочно для меня: – Он очень долго скрывал, что внутри его химера, так как был более сведущ в управлении потоками сил Стражей и обращении с Обликами. Но всё равно выдал себя однажды. Когда скрывать стало невозможно.

– И он долго выживал? – не удержалась я от любопытства. – Ведь он не воин.

– Зря вы считаете, что Драконы – не воины, – вступил в разговор мениэр Ваартиг. – Они меньше предрасположены к бою с оружием, но другие их силы очень велики.

Я не стала спорить, всё равно плохо в этом разбираюсь. Но теперь мой мозг хотя бы не собирался взрываться от обилия информации. К этому я успела подготовиться. Но всё равно не чувствовала полной уверенности, что могу справиться и правильно понять всё это. Я не Страж и не Ключ, у которых всё это в крови. Кровь, что течёт по моему телу, не моя, чужеродная мне.

Мужчины ещё о чём-то говорили, а я замерла, задумавшись, слыша только гул их голосов, разглядывая свои сложенные на коленях руки. Вздрогнула, как пальцы Хилберта легонько коснулись уха, заправляя за него прядь волос. Я перевела на него взгляд – йонкер улыбнулся коротко и ободряюще.

– Так ты проведёшь нас к Хетзанду? – Он снова повернулся к Науду.

– Проведу. Только если начнёте здесь воевать и карать, я не стану вас поддерживать…

Хилберт согласился с его условиями: деваться нам было в общем-то некуда. Мы ещё немного попытали вялого гостеприимства местных жителей: разместились на ночёвку в нескольких заброшенных домах. Завтра снова в путь.

Далеко уходить от стены гор не пришлось: видно, почти все поселения находились вблизи неё, вблизи наложенной Стражами на естественную и малоприступную границу защиты. Её тёмная громада смутно виднелась сквозь туман и ничего не добавляла к пониманию того, куда мы всё же идём. Но как будто заприметив некий ориентир, Науд коротко посмотрел в небо, хоть по нему, казалось, совершенно невозможно было определить, какое где направление, – и повернул. Теперь едва заметная тропка прорисовывалась под его ногами – и тут же таяла, заметённая тонким слоем пыли.

Поначалу шли спокойно, но, чем дальше углублялись в Пустошь, тем напряжённее становились спины Стражей, словно те уже чуяли повсюду опасность, которая могла вывалиться из бурой мглы каждый миг. Даже Дине, что сегодня шла рядом со мной, насторожилась. Я посматривала на неё, каждый раз поражаясь тому, как она изменилась за эти дни. Встреть её сейчас – никогда бы не подумала, что пишет картины: она выглядела как самая настоящая воительница. Последняя растерянность сошла с её лица. Казалось теперь, что йонкери знает Пустошь лучше многих: она смотрела в её глубину так долго с башни Волнпика. А мне, помнится, хватило одного раза, чтобы впечатлиться и узнать о ней и о себе много нового.